Дверь с шумом распахнулась и в кабинет влетели взъерошенные Наруто и Хибари.

– Папа! – закричала девочка радостно. – Мама просыпается!

– Кабуто нам велел вас позвать! – запыхавшись от быстрого бега, продолжил мальчик. – Пойдемте быстрее!

И дети выбежали обратно в коридор.

Орочимару, так и не донеся чашку с саке до рта, уставился на Цунаде, она непонимающе смотрела на него, а Джирайя переводил взгляд с одного на другого, наблюдая, как у первого на лице уныние сменяется недоумением, а у второй сочувствие – бешенством, и при этом оба трезвеют на глазах.

– Ты же говорила, что будешь выводить ее только послезавтра?

– Убью этих ирьенинов недоделанных!

Цунаде вскочила с места и, раздувая ноздри как норовистая кобыла, понеслась в медблок. Орочимару за ней. Ну и Джирайя решил не отставать – надо же было выяснить наконец, что здесь происходит.

В медблоке помимо Като Шизуне был еще неизвестный ему парень лет тринадцати-четырнадцати, с холодным и острым взглядом черных глаз, вероятно, тот самый бывший корневик, которого обучала Сенджу, и несколько детей. Кроме Наруто и Хибари еще были девочка примерно одного с ними возраста и высокий светловолосый мальчик постарше. Видимо, Хината Хьюга и последний из Кагуя. За его руки держались двое маленьких мальчиков с косичками – младшие сыновья Орочимару. Хьюга Хизаши Джирайя, к стыду своему, заметил не сразу. Тот сверкнул бьякуганом, коротко поклонился в знак приветствия и переключился на детей.

Джирайя же обратил внимание на того, кто лежал на койке. С реанимационными мероприятиями он был знаком, так сказать, не за глаза – случалось ему и самому пару раз побывать в таком положении. Тамаэ, зафиксированная ремнями, опутанная капельницами и многочисленными датчиками, лежала совершенно неподвижно, с закрытыми глазами. Мониторы монотонно отмеряли редкий пульс и дыхание. По ее виду было совершенно не похоже, что она в сознании.

– Ну и? – строго спросила Цунаде, воззрившись на Кабуто. Смертоубийство, ввиду наличия большого количества свидетелей, она, видимо, решила отложить.

– Энцефалограмма, – коротко, не моргнув глазом, ответил он, кивнув на один из мониторов. – И вот это. – Он указал куда-то под кровать.

Джирайя даже чуть наклонился, чтобы рассмотреть то, на что показывал парень. Длинные белые волосы девушки были убраны в хвост, сползавший на пол. Сейчас кончики волос подрагивали и слегка шевелились.

– Хм, – Цунаде нахмурилась и поджала губы. – Странно, – пробормотала она, проверяя одну из капельниц. – Она не должна была проснуться.

– А ты учла ее устойчивость к ядам и повышенную регенерацию? – вмешался Орочимару, который тоже внимательно рассмотрел надписи на пакете и, похоже, сделал какие-то выводы.

Цунаде хлопнула себя по лбу.

– А еще ирьенин, – ехидно поддел ее Змей. – Проверь рефлексы.

Цунаде произвела какие-то непонятные манипуляции с руками девушки, а потом посветила ей в глаз маленьким фонариком, отчего Тамаэ чуть поморщилась и попыталась отвернуться.

– Реакция на свет есть.

– Это еще ничего не значит.

– Проснется по-настоящему, проверим точнее. Шизуне, – позвала Сенджу помощницу, – убирай седативные, подключай простой физраствор. Миорелаксанты оставим до вечера. Ремни тоже, – это уже к Орочимару. – Экстубацию рановато…

– Я сделаю. Позже.

– Желудочный зонд и катетеры…

– Цунаде, – Орочимару выразительно посмотрел на женщину. – Я все сделаю. Сам.

Несколько секунд они смотрели друг на друга.

– Ладно-ладно, я все поняла. – Цунаде подняла ладони, будто сдаваясь. – Ты сделаешь все сам. – Она повернулась к остальным. – Так, хорошо. Нам с вами тут делать нечего. Как минимум до завтра ваша мама не поднимется с постели, – сказала она детям. – Так что придется подождать. Шизуне, Кабуто, вы сейчас отдыхаете, смените Орочимару-сама вечером. Идемте.

И она вытолкала всех из палаты. Джирайю, само собой, тоже.

– Может, ты все-таки объяснишь мне, что у вас здесь происходит? – спросил он, когда остальные ушли далеко вперед. – Орочи бледный как привидение, и такой же мрачный, Тамаэ в реанимации, остальные жмутся по углам.

Цунаде мгновенно стала очень серьезной и буквально в двух словах описала ему все то, что произошло неделю назад. Джирайя только покачал головой.

– Зачем она вообще к нему полезла? При всем моем уважении, Орочи совершенно не ее уровень, даже во вменяемом состоянии.

– Ты прав, – вздохнула Цунаде. – Не могу сказать. Судя по тому, что он мне рассказывал, Тамаэ довольно безрассудная девушка и зачастую не может адекватно оценить ситуацию. Вот и поплатилась. – Женщина поджала губы. – Надеюсь, это послужит ей хорошим уроком.

Джирайя согласно кивнул. Некоторое время они шли молча.

– Слушай, как ты думаешь, Орочи и правда Тамаэ в лаборатории вырастил?

Цунаде задумалась.

– Не исключено, – медленно ответила она. – Как ирьенин могу сказать, что у нее несколько странные физиологические реакции, показатели крови. Да и… На своем веку я многое повидала, но двойную систему циркуляции вижу впервые. Так что, – она уверенно закивала головой, – да, скорее всего, так и было.

– А призыв души из другого мира?

– Чушь! – отмахнулась Цунаде. – Ты еще про инопланетян вспомни! Тоже увлекаешься творчеством этого Мусоки?

– А что? Пишет он очень даже неплохо, – возразил Джирайя. – Во всяком случае, фантазия у него… – Он с воодушевлением помахал рукой в воздухе. – Я бы до такого не додумался.

– Да знаю я, до чего бы ты додумался, – тоном сварливой жены заявила Цунаде. – Писатель!

– Точно знаешь? – поддел ее товарищ. – Так ты читала мои книги?

– Кто? Я? – притворно возмутилась Сенджу. – Нееет, до твоего творчества я еще не докатилась, слава Ками!

– Вот и напрасно! – с жаром заявил Джирайя. – Тебе стоит почитать, хотя бы для того, чтобы понять, какие женщины привлекают мужчин. – И он захлопнул рот, для верности закрыв его еще и рукой, поскольку сообразил, кому и что только что сказал. – Ну… я имел в виду…

– Так-так. – Цунаде остановилась, и уперев руки в бока, выжидательно уставилась на него. – Ну давай, скажи, что ты имел в виду.

– Цунаде, солнышко, внешне ты просто мечта любого мужчины, – извиняющимся тоном начал Джирайя, медленно пятясь от подруги, которая неумолимо наступала на него. – Но согласись, что твой характер не каждый выдержит.

Цунаде несколько секунд буравила его взглядом, а потом, помрачнев, опустила руки и медленно пошла по коридору мимо него.

– Цу, ты что, обиделась? – Джирайя нерешительно двинулся за ней. – Ну прости, ляпнул, не подумав.

– Нет, ты совершенно прав, – Цунаде махнула рукой. – С моим характером я гарантированно помру в гордом одиночестве.

– Почему в одиночестве? У тебя есть Шизуне, я и Орочи.

– Спасибо, – Цунаде слабо улыбнулась другу. – Но ты же понимаешь, что это совсем не то.

Некоторое время они шли в молчании.

– Знаешь, когда Орочи предложил вырастить ребенка искусственно, я на какое-то мгновение подумала, что это прекрасная идея.

– Я тоже так думаю, – моментально отозвался Джирайя.

– Нет, – она покачала головой. – Из меня мать, как из тебя отец. Минато даже не знал, кто ты.

– Я сказал ему, – признался Джи. – Когда Кушина забеременела.

– Ну и что он?

– Рассердился, конечно. – Джирайя пожал плечами. – Но потом простил. С условием, что я буду хорошим дедом. А я, как видишь… – Он замолчал.

– Да уж, – согласилась Сенджу. – Может, шиноби из нас и хорошие, но вот родственники никудышные. Орочимару только постарался. – Она усмехнулась. – Кто бы мог подумать, что из нас троих именно он решится на семью. Он всегда был таким холодным и бесчувственным.

– Да, верно. Я всегда думал, что примерной матерью семейства будешь ты.

– Увы, клан Сенджу закончится на мне, – с грустью заключила Цунаде. – И не пытайся меня убедить, – довольно резко оборвала она Джирайю, который открыл было рот, чтобы возразить. – Я все решила.

Джирайя захлопнул рот, посмотрел на нее внимательно, но счел лучшим выходом не спорить.

– Слушай, Цу, – спросил он, решив сменить неприятную для нее тему. – А почему у всех в этой семейке волосы длинные? Нет, я понимаю, девочки, а парней-то почему не стригут?

– А, это, – хмыкнула Сенджу. – Близнецам нельзя обрезать волосы, поэтому остальные в знак солидарности тоже не стригутся.

– А почему нельзя обрезать?

– А им волосы достались от матери. У нее в каждом волоске по чакроканалу, сам понимаешь, что получится, если их обрезать.

– Угу, – Джирайя согласно закивал головой. – Значит, она ими управлять может?

– Еще как! Ты же видел, как кончики шевелились? Вот, это она еще в беспамятстве, считай, лежала. А как полностью придет в себя и восстановится, то все что захочет сможет с ними делать.

– Например?

– Например? – Цунаде пожевала губы. – Ну вот скажи, какое первое желание у тебя возникнет, если у тебя в противниках окажется миловидная куноичи с длинными распущенными волосами?

– Эм… ну… – замялся Джирайя. – Не знаю.

– Да ладно, – насмешливо отозвалась Цунаде. – А то я тебя, извращенца, не знаю. Намотать волосы на кулак, чтобы не дергалась.

– Ну как можно, – возмутился Джи. – Как ты могла обо мне такое подумать?!

– Хм, – женщина недоверчиво оглядела товарища с головы до ног. – Хорошо, будем считать, что ты у нас отличаешься от других мужчин. Ну так вот. Хватаешь ты ее за волосы, думая, что все, попалась птичка, а эти самые волосы мгновенно забуриваются тебе под кожу, разрывая и ее, и мышцы, и сухожилия, короче, все до самых костей. Техника разрывающих нитей. Скорее всего, руку после этого придется ампутировать, если конечно у тебя нет в друзьях такого ирьенина, который вырастит тебе заново все ткани.

– Ого!

– Это еще не все, – с воодушевлением продолжала Цунаде. – Пока ты смотришь на свои голые кости вместо руки, другие пряди пробираются тебе под одежду, – женщина ущипнула Джи за жирок на брюшке, – забуриваются в брюшную полость и делают из твоих кишок сито. А если они еще начнут извиваться, – она выразительно пошевелила пальцами, – то вместо кишок, печени и прочего ливера у тебя будет мелко размолотый фарш. Сам понимаешь, что восстановить все это не возьмется ни один ирьенин. Особенно в полевых условиях.

Джирайя, представив себе это, поежился.

– Хотя убить она может и проще, и быстрее, – Цунаде выразительно посмотрела на его лицо. – Глаза, уши, нос, рот – короткий путь до мозга. Или вот тут, – она ткнула мужчину в шею над кадыком. – Легко добраться до основания черепа и отсоединить спинной мозг от головного, со всеми вытекающими.

– Слушай, ты так рассказываешь, будто сама это наблюдала?

– Нет, мне Тамаэ рассказывала. – Женщина остановилась. – Представляешь, это все ей Орочи придумал, а потом заставлял тренироваться на всяких бандитах. А еще есть у нее одна пыточная техника – Поцелуй электрической медузы. В акупунктурные точки втыкаются тонкие нити, а потом по ним пропускается заряд Райтона.

– Весело, – пробормотал Джирайя.

– Весело, – задумчиво повторила Цунаде, возобновляя движение. – Ей достаточно уколоть человека в определенную точку, чтобы он потерял сознание. Это если он нужен живым.

– Как ойнины?

– Ну да. – Сенджу задумалась еще сильнее. – Странно, – пробормотала она, – она могла же вырубить Орочи уколом в нужную точку. Почему не сделала?

– Что?

– Хотя, – продолжала бормотать женщина, – скорее всего, у нее ничего бы не вышло.

– Ты про что? – Джирайя остановился и вопросительно уставился на нее.

– А? Что? – Цунаде тоже остановилась и непонимающе посмотрела на него. – Да так, ничего, – махнула она рукой. – Мысли вслух. Пойдем, раз уж ты все равно здесь задержался, будешь отрабатывать то, что задолжал своему внуку.

Орочимару вернулся к друзьям уже поздно вечером, когда они, проводив детей спать, решили еще посидеть и поговорить о жизни.

Он молча сел в кресло и в задумчивости уставился перед собой, никак не производя впечатление радостного и умиротворенного человека.

– Как Тамаэ? – нейтрально спросила Цунаде.

– Нормально, – нехотя отозвался Орочимару. – Физические показатели в норме. Для ее состояния, разумеется.

– Остальное?

– Она помнит, как меня зовут. – Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, словно отрешаясь от всего.

– И все? – Цунаде нахмурилась. – Знаешь, последние полчаса она может не вспомнить никогда, – уверенно и спокойно продолжила она. – А остальное вернется.

Орочимару открыл глаза и недоверчиво посмотрел на нее.

– Сейчас целесообразнее поместить ее в ту среду, которая для нее является привычной.

– Например?

– Ты же ее муж, – фыркнула Цунаде, – тебе лучше знать. Ее работа в лаборатории, тренировки, техники – все, чем она занималась, поможет восстановить память. Общение с детьми, особенно с родными. Роды это такая вещь, которую ни одна женщина не забудет никогда. Я же со своей стороны поработаю с мозгом, как ирьенин. Со зрением что?

– Присутствуют искажения.

– Тоже поправимо, – женщина кивнула головой и поднялась. – Ладно, мальчики, пойду я, пожалуй, отдохну. Завтра с самого утра займусь твоей женой, – сказала она Змею и ободряюще похлопала его по плечу.

Попрощавшись, Цунаде ушла. Орочимару и Джирайя некоторое время сидели молча, задумавшись каждый о своем.

– Цунаде тебе рассказала, что произошло? – наконец спросил Змей.

– Да, она рассказала, что тебе подсыпали яд в еду, и ты вернулся совершенно невменяемым. Тамаэ пыталась тебя остановить и пострадала, – отозвался Джирайя. – Ты смог выяснить, кто это сделал?

– Да, выяснил. – Змей помедлил, пристально глядя на друга и словно решая, можно ли с ним говорить начистоту. – Примерно год назад ко мне пришел один парень, довольно сильный шиноби. Мы проверили его прошлое, за ним долгое время наблюдали на предмет шпионажа, но ничего подозрительного не обнаружили. Он вел себя как обычный среднестатистический нукенин, – Орочи усмехнулся, – уж я-то на своем веку на них насмотрелся. Он не вступал в контакты с посторонними, со своими сокомандниками держался ровно, хотя без конфликтов не обходилось. Не лез, куда не следовало, и вообще не интересовался тем, чем может заинтересоваться шпион, поэтому его в конце концов и допустили на базу, которая у нас проходит под номером один.

Орочимару немного помолчал. Джирайя тоже, понимая, что вопросы сейчас излишни.

– Только те, кто работает здесь, знают об истинном назначении этого убежища. Остальные считают головной базой первую, потому что я чаще всего на ней бываю. В тот вечер я работал с отчетами по одному из важных экспериментов, нужно было закончить расчеты, и поэтому попросил принести мне ужин в кабинет. Обычно это делает повар, но в тот раз его принес как раз этот человек, сказав, что у Рена форсмажор на кухне. Я не обратил на это внимания, а зря. Он как раз и подсыпал мне тот препарат. Цунаде сделала мне анализ – что это была модифицированная версия «последнего шанса», без смертельного исхода.

– Чтобы потом вытрясти из тебя живого нужные сведения, – мрачно продолжил Джирайя.

– Верно, – кивнул Орочимару. – Но я вовремя сбежал сюда – сразу, как только почувствовал первые симптомы, и Цунаде быстро вывела яд из моего организма. Боюсь представить, что было бы, если бы ее здесь не было.

– А что было после твоего ухода?

– Этот товарищ подождал, пока препарат подействует, не дождался и попытался сбежать. Но мои люди к тому времени нашли убитого им Рена, задержали его на выходе и изолировали до моего прибытия. Мы потом успели взять двоих корневиков недалеко от базы. Остальным удалось уйти.

– Удалось что-нибудь узнать от них?

– Нет, – Змей поморщился. – Ты же знаешь, что им ставят печати молчания, так что придется подождать, пока Тэйдзо их не снимет, чтобы они тут же не загнулись на допросе. Впрочем, мне их знания и не особо нужны, я все узнал от этого Сао.

– Я жалею, что не пришел раньше, может, всего этого бы и не случилось, – Джирайя покачал головой.

– Я сам виноват. Расслабился, размяк, потерял бдительность. – Орочимару устало потер глаза. – И теперь совершенно не представляю, что делать дальше.

– Поясни.

– Понимаешь, человек, который подсыпал мне стимулятор, может быть не единственным засланным ко мне шпионом. Проверить всех невозможно, у меня нет менталистов, а пытать всех подряд – это сколько времени уйдет, да и нецелесообразно – большинство моих людей все же проверенные и верные шиноби. Как теперь узнать, что известно моим врагам? Может, местоположение всех моих убежищ уже известно Данзо. Переносить все сразу мне не по карману, откровенно говоря, да и какой смысл в переносе, если я не уверен в верности своих подчиненных. Если среди них есть предатели, то расположение новых баз сразу раскроется.

– Про эту никто не знает.

– Пока не знает. – Орочимару тяжело вздохнул. – Наши передвижения всегда оставляют след, как бы мы ни прятались. Ты же нас нашел. – Он немного помедлил и продолжил. – Знаешь, я всегда стремился расширить свои дела и заниматься по возможности всем, чем только возможно, потому что никогда точно не знаешь, что может принести доход в тот или иной момент, а полагаться на один источник неразумно. Но теперь у меня ощущение, что мой бизнес тянет меня на дно как пушечное ядро. Слишком много на него завязано, слишком сложно быстро перестроить всю систему.

– А чем ты занимаешься?

– О, друг мой, лучше тебе не знать, – усмехнулся Змей, – для твоего же блага. Потому что, подозреваю, верхушка Конохи охотится в том числе и за моим состоянием. Приятный бонус ко всему остальному. – Он замолчал, задумчиво глядя прямо перед собой.

– Ты понимаешь, что от тебя не отстанут?

– Понимаю. Но ты же понимаешь, что Наруто я не отдам. Да и все остальное тоже.

– Значит, тебе придется всю жизнь скрываться. Или убирать противников физически.

– И как ты себе это представляешь? – Змей перевел скептический взгляд на друга. – Заявиться в Коноху и убить хокаге и его первого советника? Я, конечно, мастер скрытого проникновения, но не до такой же степени.

– Тамаэ же ты вытащил из подвалов Корня?

– Это было в ночь нападения Девятихвостого, когда все шиноби были брошены на борьбу с Лисом. Основная база тогда осталась практически без прикрытия. Мне встретилось всего несколько человек. Маловероятно, что это случится снова – я имею в виду отсутствие людей.

Джирайя задумался.

– Да уж, – произнес он наконец. – Такой заварушки больше не случится. А если и случится, то предугадать ее невозможно. Хотя… – Он умолк.

– Что?

– Недовольство хокаге и его политикой возрастает. Некоторые кланы уже на грани восстания.

– Ты Учиха имеешь в виду? У них ничего не выйдет, – безапелляционно заявил Орочимару. – Их просто перережут, как свиней. Были уже прецеденты.

– Почему ты так думаешь? Если им помогут другие кланы, то все может получиться.

– Вот именно – если помогут. А помогать не будут. Учиха слишком горды и заносчивы и давно настроили против себя многих. К тому же, если помнишь, именно их все еще подозревают в освобождении Лиса.

– Помню. Но могу тебе сказать, что негласно их идею с переворотом поддерживают многие.

– Возможно. Но уверен, что как только дойдет до дела, Учиха останутся одни. И их уничтожат. И их судьба станет примером для остальных.

– Ну, не знаю. – Джирайя почесал затылок. – Учиха все же клан-основатель. Не может быть, чтобы его уничтожили.

– Ха! Сенджу тоже клан-основатель! И где они? Извели всех подчистую.

– Мне кажется, что Учиха поддержат другие кланы, даже несмотря на разногласия, – упрямо возразил Джирайя. – Должны же они понимать, что иначе такая участь может постичь и других.

– Кто поддержит? Может, Хьюга? После того, как патрульные Учиха проглядели похищение химе клана? Или Инузука, цепные псы Сарутоби? Кто еще? Нет, друг мой, – Змей вздохнул и провел рукой по волосам, – сценарий переворота в Конохе невозможен, тем более такой. Туман, как ты знаешь, гораздо меньше, но и там попытка свергнуть каге провалилась. С самыми печальными последствиями для заговорщиков.

– Вот и у нас скоро будет Туман, – пробормотал Джирайя. – Подозреваю, что если Сарутоби не уйдет сам или не умрет, ему помогут. И тогда господин Шимура окончательно установит свою диктатуру. Все к этому идет. И последствия для кланов будут печальными. Для всех кланов, – неожиданно жестко закончил он.

– Тебе-то что переживать, ты же бесклановый.

Джирайя посмотрел на друга неожиданно неприязненно.

– И что? Меня теперь не должна волновать судьба всех остальных? Как тебя? – возмутился он.

– А почему меня должна волновать чья-то судьба? – нарочито спокойно начал Орочимару, но тут же гневно сверкнул глазами. – Никого не волновала моя судьба, когда меня обвинили во всех смертных грехах. Даже ты мне не поверил! – Он поднялся со своего кресла и начал в волнении ходить по кабинету. – Мне все равно, что станет с Конохой. Моя главная задача – защитить своих близких.

– Пока власть в руках нынешнего хокаге, точнее, его первого советника, – Джирайя тоже вскочил и теперь стоял перед Змеем, не менее гневно глядя на него, – ни ты, ни твои близкие не будут в безопасности. Подумай об этом.

И Джирайя, не говоря более ни слова, решительно вышел из комнаты, оставив своего друга в одиночестве.